Присуха

Господи Исусе, Христе, Сыне Божій. Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь. Лягу я, рабъ Божій или раба Божія, (имя рекъ), благословясь, встану, перекрестясь, пойду изъ избы дверьми, изъ сѣней воротами, въ чистое поле, на быстрыя рѣки. На быстрыхъ рѣкахъ стоятъ заливные луга, на тѣхъ лугахъ подкошо́ная трава, подъ Божьимъ солнцемъ сохнетъ и вянетъ. Какъ на быстрыхъ рѣкахъ луговая трава подкошоная сохнетъ и вянетъ, такъ же бы и у рабы Божіей (или у раба Божія имя рекъ) сердце сохло и вяло, и ныло, и тосковало объ рабѣ Божіемъ (или рабѣ Божіей имя рекъ) въ вѣки вѣчные; отнынѣ и по вся вѣки, до Страшнаго Суда. Аминь. Слово мое крѣпко. Ключъ, замокъ. Шарамаку баша. Аминь. Аминь. Аминь.

Присуха

Читать „Да воскреснетъ Богъ“ и т. д. до средины.

Господи, благослови, истенной Христосъ. Пойду я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь и перекрестясь, въ чистое поле, на синее море. Въ синемъ морѣ морская рыба. Закину неводъ, вытяну рыбу морскую. Какъ тяжело морской рыбѣ безъ воды жить, такъ бы тяжело было и рабѣ Божіей (или рабу Божію, имя рекъ) безъ раба Божія (или рабы Божіей, имя рекъ) жить. Ни день бы она передневала, ни ночь бы она переночевала, спала бы — не засыпала, въ ѣдѣ бы не заѣдала и въ питьѣ бы не запивала. Въ морѣ рыба съ рыбой сходится, такъ бы и раба Божія (имя рекъ) со мной сходилась и отъ меня бы не отходила, смотрѣла бы, не насмотрѣлась, баяла, не набаивалась1) и любовь бы ко мнѣ имѣла всегда, нынѣ и присно, и во вѣки вѣковъ. Аминь.

Читать „Да воскреснетъ Богъ“ отъ средины до конца.

Присушка

Ка дверь притворяется, какъ приклонись женщина къ рабу Дмитрію Александра, приклонилась утрами, вечерами и днями, и часами, и минутами, но кажные въ умѣ держала, не спала и не лежала, что раба того на умѣ держала, и не пила, и не ѣла, и дьяволы, и сотоны, и чертенята, и сатанята приклонитесь къ намъ; луга, болота, горы и долы дѣлайте по моему;рабыню, ежи не сдѣлаетъ по моему, не давайте ей ни ста(ть) и лежать, посылайте ко мнѣ, то раззорю луга и болота, и темные лѣса, послю тучу грозную; на морѣ на океанѣ, на островѣ на Буянѣ, вѣтры буйные, вѣтры храбрые, вѣтры полуденные, ночные и полуночные, денные и полуденные дуйте и подувайте, Дмитрію Александрову1) присушите и приворотите 70 жилъ, 70 покосковъ, 77 суставовъ, 77 костей, 77 подкосковъ; какъ дверь воскидается туго на туго, также и она ко мнѣ, къ рабу, приклонясь утрами и вечерами... (далѣе непечатныя ругательства) ...идолы, дьяволъ, покрывайте эти слова.

Однажды Александра Ш. разсказывала ей при посадской, Авдотьѣ Алексѣевой Колодкиной, что поила своего мужа потомъ въ чаю и менструальной кровью въ красномъ винѣ и совѣтовала и имъ сдѣлать это, говоря, что мужья ихъ будутъ ихъ больше любить и не будутъ ни за что наказывать...

„Костромская Старина“, вып. 3. Кострома. 1897. Н. А. Альбицкій. Извлеченія изъ 6 дѣлъ бывшей Костромской Уголовной Палаты 1810—1836 гг. (Стр. 277—278).